Гром прерывисто раскатился над безжизненной степью, покрытой редкими жухлыми травинками да черными колючками – чёрной травой, словно обданной адским пламенем. Ветер тихо шелестел,  пробираясь между травинками, крадучись, как дикий зверь. Собственно, никого другого, кроме «дикого зверя» здесь и нельзя было встретить – не та порода человек, чтобы совать сюда свой нос, слишком тут опасно, видите ли. Только неправда всё это: тут не опасно, если всерьёз углубиться в изучение этого мира – даже не территории, а мира, потому что Зона – это чуть ли не другая планета, так тут всё необычно и неизведанно, сколько бы людей сюда не наведывалось со времен аварии. Существует несколько вариантов того, откуда в этом… мм… мире столько всего взялось. Один, самый банальный, - радиация: мол, чем чёрт не шутит, авось радиация из палки сделает нескончаемую батарейку, «этаку», артефакт. Другой, поинтереснее предыдущего – посещение Земли инопланетянами, интереснее, правда, он только потому, что в существование этих самых инопланетян поверить и то непросто, а учёные стараются доказать каждый факт того, что они – есть.
Молния на миг выхватила из серого месива чей-то силуэт, сгорбленный, едва бредущий,  но, вроде, двуногий и человекоподобный, хотя, возможно, это комариная плешь, что подрагивала чуть впереди, искажала реальность, или же это и правда был человек. Окликнуть его я не решился, уж больно не хотелось быть на злобу дня атакованным контроллером или каким-нибудь ну очень стройным и высоким бюрером. Последнее кажется невозможным, да чего на свете не привидится, глядишь, и слепого немецкого шпица где встретишь. Дождь припустил сильнее, земля под ногами раскисла, сапоги, протектора которых забились глиной, начали проскальзывать. Догнать я его не пытался, сказать мне ему было нечего, мне ничего нужно не было, а мысль о том, что, воз можно, помощь нужна ему, не приходила в мою голову, покрытую густыми иссиня-черными волосами. А дождь всё шёл, и существо шло, и я подстраивался под его скорость, медленно, занудно.

В белесом небе резко вскрикнула птица, последнее существо на этой проклятой Богом земле, не подвергнувшееся мутации, до неузнаваемости искореживающей тело до неузнаваемости, причиняющей невероятную боль, отупляющую разум. Резко вскинув морду, мокрую, покрытую кровавой коркой и язвами, животное в нерешительности остановилось. Крик ворона, а именно вороны и остались тут, на Зоне, редко предвещал что-то хорошее – птица прорезала воздух своим резким воплем только тогда, когда видела что-то движущееся и не принадлежащее Зоне по праву – на мутантов, зомби и других птиц вороны никак не реагировали, - или когда падала в агонии, проклиная весь свет белый. Скорее всего, это были сумасшедшие люди, покинувшие безопасные земли ради барыша и острых ощущений, «стал-ке-ры», как они себя называли.
«Ничего», - подумало животное. – «Его точно накроет какая-нибудь аномалия, или кровососы припрут.… Надолго он здесь не задержится, кто бы это ни был». С этой мыслью, морда исказилась в усмешке, некрасиво искривившей и без того малоприятного вида щеки.
Внезапно молния вновь прорезала небо, и вся территория озарилась  неестественно ярким белесым светом. Дождь усилился, норы леммингов начало затапливать. Зверьки выбрались наружу, издавая резкие писки, созывая сородичей, вставали на задние лапки, чтобы поймать взглядом братьев. Словно тень вдруг зашевелилась в кустах сухой и ломкой травы, быстро прошуршала по черным колючкам, бесшумно метнулась по пустоши в самую гущу маленьких пушистых тел. Лемминги с громким визгом метнулись врассыпную, собака с лаем бросилась следом, метаясь в разные стороны, разбрызгивая клейкую слюну по мокрой земле, переступая скользящими лапами. Клацнув желтыми обломанными зубами в каком-нибудь сантиметре от въерошенной мокрой спинки грызуна, она взвыла, ощерилась, прищурив бутафорские невидящие глаза розового цвета, покрытые тонким слоем кожи, подскользнулась на глинистой земле и неловко шлёпнулась на белый бок, подвернув лапу, попавшую в глубокую норку дичи. Что-то хрустнуло, как раздавленный грецкий орех, сломанная кость бугром выступила из под внезапно побагровевшей белесой шерсти. Лемминги остановились и разом, словно по команде, развернулись, глядя белой беснующейся туше, растянувшейся на мокрой земле и взбивающей пену здоровыми лапами, в невидящие глаза своими темными пустыми глазками-бусинками.
За этой сценой из куста наблюдала полупрозрачная тень. Сгорбившись, разом став не выше бюрера , она неотрывно следила за происходящим, изредка помаргивая покрасневшими от ядовитых примесей глазами или переглатывая что-то длинной пастью с острыми зубами. Когда слепой пёс подскользнулся и неловко завалился на землю, тень фыркнула, насмехаясь над неудачливостью чернобыльской животины. Заметив выстроившихся рядами грызунов, она замерла и прищурила поблескивающие на пробивающихся из-за туч лучах полупрозрачной луны. По-видимому, маленькие чернобыльские чертята решили атаковать свою жертву именно тогда, когда у той не осталось ни единого шага к оступлению. Гордость не позволила ей остаться на своем месте и насладиться зрелищем, когда её относительного собрата терзали бы рота леммингов, мутировавших в своих повадках, поэтому она поднялась на длинные жилистые лапы и бесшумно вынырнула из пожухлого кустика с обгоревшими ветками и почти истлевшими листьями. На деле тенью оказался довольно высокий и худой пёс  с остатками шелудивой шерсти на загривке, подбородке и локтях, крупной головой, изъеденной язвами от радиоактивной пыли, в которых поблескивали багровые выпученные глаза с узким и неживым змеиным зрачком. Перекатывающиеся под темной зеленоватой кожей мыщцы резко выделялись на фоне выпирающих лопаток и позвонков, когда пёс двинулся в сторону травянистого холмика, где всё ещё бился от ужасающей боли белый слепой пёс. Увидев приближающееся существо, лемминги присвистнули и отбежали к норкам на некоторое расстояние, слепой пёс шумно втянул носом воздух и смирно вытянулся на земле, изредка подергивая ухом в попытке стряхнуть блох, - что ж вы, думаете, раз Зона, так и блох нет? А если и есть, то такие, что с остервенением вгрызаются в кожу и высасывают всю кровь до самой последней капли? Нет, дудки, блохи здесь самые обыкновенные, надоедающие и сводящие с ума.
- Что, институтское отродье, припёрло? – насмешливо наклонил к белому телу морду пес. – Смотри-ка, лемминги точат ножи…
В ответ слепой пес дернулся и клацнул зубами в попытке порвать тому, кто посмел издеваться над ним, ухо, но сломанная лапа напомнила о себе резкой болью и он упал на землю, взвизгнув от страха за свою жизнь.
- В таком состоянии тебе долго не протянуть, - нарочито сочувственно вздохнул костлявый черный пёс. – Даже если тобой побрезгуют лемминги, а я очень сомневаюсь, что в такое-то время эти жадные твари откажутся от такой свежей и жирной добычи, тебя скоро найдут или другие собаки, или псевдопсы. Кровососам ты к чёрту не нужен, - предотвратил ироничный вопрос раненого он, - им нужно что-то попитательнее, нежели извалявшаяся в грязи изгрызенная падаль. Хочешь спасу?
Осклабив клыкастую пасть, он надвинулся на белую тушку, склонился над ней, испуганной и беззащитной, скулящей и повизгивающей.
Клац! – и тихий стон превратился в хриплый, булькающий визг.
Клац! – и воздух снова замер в преддверии рассвета.
Лемминги смешались, с негромким писком скучковались, попрятались по норам. Дождь прекратился, из-за горизонта показался палящий диск кроваво-красного солнца.
~~~
Я начал задумываться, не привиделось ли мне то медленно идущее существо? Я не ел и не пил уже почти сутки, живот давно уже заунывно подвывал… Так может это – всего лишь галлюцинация? Моргнул… Вроде исчезло. Но стоило мне подняться на холм, как блеснула остаточная молния, и в свете её я снова увидел это бесцельно бредущее в неизвестном направлении существо. Внезапно, оно остановилось, и в тот же миг словно исчезло из виду, словно бы провалилось сквозь землю, а через мгновение появилось снова, как ни в чем не бывало, словно пройдя сквозь какую-то дымку. Наверное, это была аномалия… Выставив правую ладонь в позицию «щуп», я осторожно приблизился к тому месту, где исчезло существо, уже оторвавшееся от меня на довольно немалое расстояние. Ничего. ПДА молчит, словно его и нет, руку обдувает мягкий ветерок. Никаких аномалий. Да, правду говорят, Зона состоит из множества неразгаданных тайн, разобраться в которых подвластно только Богу да фанатикам-сектантам.
- Эй, - вдруг раздалось за моей спиной. Голос был хриплым, сухим, он словно продирался сквозь колючки. – Ты за мной. Идешь… Что?
Я замер, пытаясь разобрать и вникнуть в сказанное. Меня тронули за плечо нетвердой рукой, дрожащей и как-то скользкой, потому что рукав комбинезона тотчас же пропитался склизкой жижей. Резко обернувшись, я едва не вскрикнул, увидев перед собой зомби, с высохшими губами, зеленовато-серой кожей и остатками полусгнивших волос на голове. Но он сохранил более-менее человеческий облик, не забыл человеческую речь и стандартный набор движений. Правда, превратившийся в стухший зеленый кисель мозг уже не мог функционировать, поэтому речь получалась несвязной, а движения заученными, неловкими и непластичными. Грустные глаза, выпученные на меня, смотрели мне в лоб, потому что зомби был немного выше меня. По правде говоря, мне было несколько неудобно – взрослый человек, живой человек, - и ниже какого-то трупа, пускай даже настолько свежего, что похожего на человека. Попавшего под поезд, а потом обгрызенного собаками. Но человека. Мёртвого.
- Что? Идешь… ты? – снова спросил он, чуть наклонив сморщенную голову набок.
- Я думал, что ты человек, - честно ответил я, стараясь подбирать как можно более простые слова, чтобы затхлый мозг зомби воспринял сказанное мной, как стоящую его внимания информацию.
После некоторого времени раздумий, мертвец тупо моргнул сухими веками, кивнул.
- Да… Я человек. Был… Когда-то… - тут он снова кивнул и повторил, внимательно разглядывая меня. – Да.
Оставив за собой последнее слово, или же просто забыв о моём существовании, зомби развернулся и, шатаясь и переваливаясь, медленно побрел в противоположную его предыдущему движению сторону. Я хотел было окликнуть его и поправить, но передумал: он же зомби, ему всё равно куда и зачем идти, у него нет никаких определенных целей, есть только остаточные рефлексы и обрывки воспоминаний. Я пожал плечами и пошел дальше, также бесцельно, как и зомби, ибо теперь мне некого было догонять. Солнце медленно поднялось и нырнуло в облака, осветив на мгновение мою спину тёплым лучом.